Первый день трека

Храм на Королевской площади в Катманду

Пишу от теплой печки в Монджо (2815 м), закончился первый день трека. Начался трек достаточно удачно – мы прилетели в Луклу, передали письмо от одного знакомого начальнику аэропорта Даве Циринг Шерпе, который взял наши билеты и обещал помочь с вылетом обратно (ибо билеты у нас с открытой датой). После Луклы начинается грандиозный спуск, тропинка очень хорошая и напоминает хайвей по сравнению с тем, что было на Аннапурне. Остановившись в Монджо, зашли в заброшенную гомпу: разросшиеся кусты живой изгороди, полуразрушенные домики, о! огромный молитвенный барабан! А что рядом делает чашка, и матрас, и спящий человек? За окном шумит уже не Маршьянгди, но Дудх Коши, которая тоже впечатляет по самые не хочу – водопады, перекаты, сифоны, кажется, что на каяке это пройти не возможно. Но согласно путеводителю, хоженая речка, да, и хоженая не раз. В этой неспешной жизни что-то есть… Кстати, вчера перед вылетом один из попутчиков слегка напился и я в ужасе думала, как же он пойдет – но оказалось, что шел он быстрее всех, скакал, аки снежный барс. Вот и пойми, где правда после этого.

Намче, 3450

Начался подъем. Для такой высоты Намче – реальный мегаполис, с огромным рынком (вернее, то, что мы видим здесь в качестве рынка – цветочки, а большой базар тут по субботам), с роскошными лоджами и красивейшим пиком по соседству (Тхамцерку). Любимое развлечение на треке – это ужин, однозначно. Хочется идти дальше, чтобы по примеру ранее ходивших здесь знакомых забить на акклиматизацию, но ребята считают, что тут в окрестностях много интересного – и с этим трудно спорить, так как вокруг действительно есть много чего (забегая вперед, скажу, что группа из Москвы в составе 15 человек так и пробыла в Намче 5 дней, и потом повернула обратно – что доказывает, что в Намче есть что посмотреть). Кажется, скоро с нами будет первый портер – гы, гы, гы. Я все ж убеждена, что свои шмотки человек должен нести на себе, особенно если этих шмоток максимум 9 кг.

А потом был акклиматизационный день в Намче: пошли в Сьянгбоче, потеряли тропинку около высоковольтной линии, и решили полезть на некрутой склон – посмотреть оттуда сверху тропинку. Не ходите от Намче налево! Ходите направо, по основной тропе. Костя убежал вперед, кричал «идите сюда, здесь красиво!», потом – «сфоткайте меня здесь!», потом – «а как я отсюда слезать буду?». Были проведены мини-спас-работы с участием Тимура в качестве спасающего – и могу сказать, что я в жизни мало чего достойного журнала «Космополитан» видела, но эти две задницы на склоне должны были попасть на разворот этого журнала, стопудово. После благополучного спуска, в ходе которого я мысленно вручила себе кепку и клюв, ибо была в водных тапочках и без палок, мы взяли два азимута: 140 на одну деревню и 120 на другую, по последнему и пошли. Видели четырехзвездный Отель Эверест, куда приезжают богатые японцы, в кислородных масках фоткают Эверест и улетают. По пути видели взлетную полосу, которая сейчас не действует, потому что жители соседних деревень в свое время перекрыли дороги и заявили, что эта самая взлетная полоса у них отнимает клиентов-треккеров, а еще нас провожала клевая собака, которая следила, чтобы мы не потерялись и показывала нам дорогу. А мимо ползли облака, переваливаясь через холм и исчезая, показывался и снова прятался Тхамцерку и Лхотце…

Тенгбоче, 3860

Гора 5760 м, на которой живет Йети и мимо которой боялся ходить ночью сын Тензинга Норгея

Вчера попали как раз с корабля на бал – в Тенгбоче был праздник, который почтило своим вниманием даже телевидение. Я протиснулась в ряды сочувствующих и получила халявный чай – да! Тот самый! Тибетский! С молоком и маслом! Потом мы гуляли по гомпе, фоткались с модным яком – с сережками на ушах, снова пришли на праздник – а там выстроившимся в очередь буржуям раздавали благословение. Благословение было жидким по консистенции и зеленого цвета, его наливали в правую ладонь, и по идее это нужно было пить и выливать на голову, но на лицах получивших благословение явно отражалась внутренняя борьба: то ли выпить, то ли вылить… так они и уходили с благочестивым видом и благословением в правой ладошке…

Переход был легким и недлинным, с мостом через Имджа Кола, с небольшим перепадом высоты. Вверх по течению реки меняют цвет и характер – перепады резче, камней в русле больше, вода светлее… Явный непроход, хотя путеводитель опять говорит, что и по ней ходили каякеры. Вчера двое из наших пошли в акклиматизационную прогулку «обратно к мосту», и вернулись затемно, когда мы успели уже поволноваться, походить по тропинке, поразмахивать фонариком и постучать в бубен. Но к моей искренней радости, сменившейся не менее искренней злостью, они все же вернулись за десять минут до того, как местные уже собирались идти с нами второй раз на поиски. Конечно, играть в 911 лично мне глупо, нерезультативно и не к лицу – но я до сих пор не понимаю, какой кайф в акклиматизационных прогулках, если темно и идет снег.

Акклиматизационный день, озера Ама Даблам, 4700

Красота – это не то слово. Наконец-то мы увидели горные озера Ама Даблам – синие-синие, чуть подернутые рябью. Сильный ветер, запотевшие солнечные очки, и горы, снежные пики – сколько хватает глаз. Встав ногами в воду, поняла, что искупаться здесь мне не светит. А еще здесь хорошая еда.

Лобуче, 4940

Почти добрались до главной цели трека – Кала Паттар. Здесь уже реально холодно, хочется вниз – греться, тупить, отмываться. Оставили позади пик Ама Даблам, впереди виден Нуптце. На переходе между Дингбоче и мемориалами исследователям Эвереста потрясающе красиво: горы напоминают так полюбившийся еще в прошлый раз большой ледяной барьер Аннапурны, снежные карнизы, застывшие облака. На этой высоте перекаты в речке замерзли частично – а ручьи замерзли практически все. Конечно, не могу не упомянуть о венграх, которые попались нам на пути: я все понимаю, но снимать футболку, чтобы сфотографироваться с девчонками и показать кубики на животе – это достойно восхищения. Хорошо, что у меня на животе нет кубиков. Совсем забыла написать о том, что после каждого выхода (утром и в обед) мы поем гимн Советского Союза. Уже в Лобуче познакомились с гидом, который живет в Англии, по виду – настоящий шерп, водит всяких европейцев по горам в Аргентине, Непале, очень колоритный человек – с хвостом, смуглый, с улыбкой как солнце и хитрыми черными глазами. На Эверест заходил 3 раза. «А в Великобритании ведь гор особо и нету, ну разве что Бен Невис» - ехидно говорю я. «Гыыы, гыыыы» - громко ржет он в ответ, «Бен Невис, полторы тыщи высоты, гыыыы, гыыы, гыыыы».

Кала Паттар и Горак Шеп (где-то 5300)

Эверест, вид с вертолета

Ночь была ясной, звездной, тихой и дико холодной. Ворочалась в спальнике, который никак не хотел нагреваться. Кроме того, в легких образовалась пренеприятнейшая щекотка, которая сходу была распознана как отек легких, и я ворочалась и выгибалась, хрипела и материлась про себя. В 5 утра мы встали и вышли. Без завтрака. На Кала Паттар. По дороге было: а) холодно, б) дико хотелось жрать, в) мир казался местом, непригодным для жизни. Отстав от товарищей, я остановилась в ущелье, прыгая на месте и пытаясь согреться, и решила, что пока солнце не выйдет – фиг я отсюда куда пойду. Солнце было уже близко, а напротив красовался молочно-желтый снежник и ледник Кхумбу, и склон, с которого веяло холодным ветром. В голове вертелась одна фраза, вычитанная в путеводителе: before he succumbed to the cold… before he succumbed to the cold… слово succumb очень точно передает это состояние – поддаться холоду, слиться, уступить. Но солнце скоро вышло, и стало заметно теплее. Благополучно добрались до Горак Шепа. Дорогие друзья! Вы думали, что та самая гора, с аристократической горбинкой на склоне, что изображена на бутылке «Аква минерале» - это и есть Эверест (он же Джомолунгма, он же Сагарматха)? Да? Вы правда так думали? А вот фиг! Та гора с аристократической горбинкой – это Нуптце! Эверест – он слева, почти правильной пирамидальной формы, ровный и практически бесснежный. Я видела его!

Спуск занял три неполных дня. Особенно приятно было вернуться в Дингбоче, поболтать с хозяином (на счету которого четыре зачетных попытки восхождения на Эверест, и одиннадцать заходов без восхождения). Потом – Намче, Лукла, ночевка в Лукле, и наших по одному сажают на самолеты. Вот уже нас осталось трое, вот уже и мы пошли на посадку, как вдруг появляются вертолетчики из компании Shree Airlines – русские, естественно, которые любезно сажают нас к себе и даже пускают в кабину пилотов. Увидев Гималаи из кабины пилотов, я поняла, что совершаю очень большую ошибку, просиживая штаны в офисе, когда есть вертолеты и Гималаи… Мне даже показалось, что оно – Настоящее – именно там. Посмотрим, что из этого выйдет – но «Основы авиационной техники» уже закуплены, и пути к прорыву в Настоящее изучаются.

Вернувшись в Катманду, я не поехала ни в Лумбини, ни на Бхоте Коши, а просто болталась по Катманду, каталась на великах, и конечно, общалась с вертолетчиками. И я теперь знаю волшебные слова Crew Camp, flight plan, и многие, многие другие.
Ом-мани-падме-хумм.

Покхара

Вообще-то Покхара – всего лишь курортный город, с тремя районами, разделенными небольшими зелеными (и не очень) участками, с легким подъемом от южной к северной части города, с теплыми дождями во второй половине дня и с жарким солнцем – в первой. В районе lake side, где обитают практически все туристы, находится безумное количество ресторанов и магазинов, и если бы среди них не было книжных – я бы сдохла от тоски и печали, как чудовище лесное в сказке про Аленький цветочек. Прилетели мы туда после трека, и поэтому ничего против того, чтобы отъедаться и вальяжно фланировать по улицам, не имели. Но когда фланирование и отъедание нас достало, после непродолжительной медитации над картой было решено поехать на великах в пещеры в северной части города. Левостороннее движение, задний тормоз – слева, гудки проезжающих мимо машин… «Хотите, наш гид вас проведет по пещерам? У него есть хороший фонарь, и он знает здесь, где есть летучие мыши». Странный вопрос. Конечно, хотим. Ползаем, ползаем, маленький мальчик неуловимым движение руки время от времени подхватывает нас при очередной попытке поскользнуться и легко втаскивает наверх. «А теперь – выключите фонарики и давайте помолчим минуту». Темнота. Далекое урчание летучих мышей. Кап. Кап. Кап… Спинным мозгом чувствую, как растут в темноте сталактиты и сталагмиты. Мы успеем сдохнуть, разложиться, снова родиться – а они прибавят всего лишь сантиметром десять и останутся там же. «А вот это – лицо Будды, а вот это – Ганеш, они появляются здесь самым чудесным образом»…

Новый год, Тризули

Спящий бог Вишну (6 км от Катманду), нерукотворная статуя. Король Непала не должен ее увидеть, поскольку он сам является воплощением бога Вишну - один король попытался, ничего хорошего из этого не вышло

На берегу речки Тризули, недалеко от деревни, где начинается традиционный однодневный рафтинг, есть Вал. Он высотой чуть больше метра, скорость течения для меня – вполне достаточная, и начинать тренироваться там – самое то, тем более что дорога к нему идет по капустному полю, обсаженному по краям пальмами. Если выезжать на туристском автобусе рано утром, то к 11 часам оказываешься на месте, и можно разгружать лодку и шмотки, надевать на нос зажим и пытаться взгромоздиться на Вал, посерфить там, поколбаситься…

Ощущения необычные: вода меняется, к ней нужно приспосабливаться, при первой же ошибке меня кидало вниз головой в пенный вал, и вставать получалось даже меньше, чем в половине случаев. Ну да, в родео я – лох, но что ж поделаешь, надо когда-то учиться.
Быть на воде больше, чем пару часов подряд - очень сложно, потому что все ж не май месяц, и уставала я сильно.

После тренировки мы сушили шмотки и ходили вечером на Дал Бат к одной семье, которая жила рядом с дорогой, и эти вечера за Дал Батом оставили в моей душе даже больший след, чем посиделки с вертолетчиками. Диди (она же «старшая сестра») проводит целый день около очага, медленно готовит еду – картошку, гороховый суп к Дал Бату, и конечно, рис. Около нее бегают маленькие дети, свои и соседские. Здесь же хозяйские девочки делают уроки, и одна из них медленно, размеренно, высунув язык, перерисовывает заголовок моей книжки, и показывает мне слова «his holiness». Пару часов назад они отделились от колонны в примерно тридцать школьников, которые возвращались из соседней деревни домой и хором кричали всем мимо проходящим «Намасте».

Рядом со мной сидит Лора, она из Бельгии, работает волонтером в Катманду. Она с гордостью заявляет по-непальски: «Я не туристка, дайте мне двойную порцию» и ест Дал Бат руками. Один за другим приходят соседи, делятся новостями, кое-что мне переводят: «У нас тут перестрелка за углом была, даже собак подстрелили». Все от души смеются, а я думаю: «Ни фига ж себе юмор». Что характерно: непальские женщины покрикивают на мужчин, загоняют их домой, а мужчины только по-доброму улыбаются и продолжают сидеть за столом. Постепенно разговор угасает, и пора идти спать в тент, поставленный на веслах около речки. Одна соседка подходит к очагу со сковородкой, набирает в нее углей и прощается со всеми. Оказывается, она понесла огонь домой, для своего очага.

Белая тропинка ведет к речке, на небе – звезды россыпью, без счета, думается об инфляции звезд – это когда их много и каждая смотрится не как звезда, а как бисеринка в общем узоре. Разжигаем костер, разговариваем за жизнь, обсуждаем, как Рам, которому 25 лет, собирается перевезти пять своих братьев в Катманду, ведь мама и папа не держат их в строгости, а он будет их в школу гонять и следить, чтобы они делали уроки.

Спокойной ночи.